Шаг в аномалию - Страница 110

110

В начале мая команда Саляева и небольшая группа казаков во главе с Петром Бекетовым на трёх лёгких ботиках ушла в экспедицию, им было необходимо достичь золотых россыпей, известных ныне как Бодайбо. Второй задачей был осмотр района выходов железных руд на Илиме, а особенно установление местонахождения горы Железной, настоящего железного клада, сродни знаменитым горам Урала – Магнитной, Благодати, Высокой, являющим собой уникальные месторождения высококачественных железных руд. Из всех возможных маршрутов выбрали самый протяжённый, но самый известный и удобный. Надо было по Ангаре спуститься до устья Илима, подняться по нему, затем небольшой отрезок пути предстояло преодолеть посуху, перенося на руках ботики и груз до верховьев Лены. С Лены предстояло уйти на Витим и подниматься по нему до Бисяги. И лишь после зимовки и весеннего половодья часть экспедиции должна была возвращаться, а остальные – устраивать небольшое поселение да намывать золото Сибири. Золото было необходимо для задуманной торговли с Китаем и Московией. Формы для монет уже были готовы, а из нескольких эскизов утвердили вариант с атакующим соколом на реверсе. Будущая монета получила одноимённое с рисунком название, а именно – сокол или соколик. Монету предполагалось использовать только для внешней торговли, внутри княжества же никакого хождения золота не допускалось.

– А ежели у нас каждый дитёнок для работы нужный, родителям подспорье? – сразу заявил Карп, только зашёл разговор о том, чтобы дети переселенцев ходили в организуемую для них в Ангарске школу.

– Так ведь дети должны знать нашу грамоту, которая отличается от вашей! – воскликнул Радек.

– Нам нужны люди, которые разумеют грамоту так, как пишем мы, для того чтобы они смогли не только работать на земле, но и участвовать в нашей жизни полностью. То есть быть частью нас, – пояснил Соколов.

– Хм, а отчего же токмо в детях у вас нужда? Родители ихние не надобны или они стары для обучения? Я вот желание имею познать грамоту вашу. – Карп уставился на Радека колючим взглядом.

– Ну, если у кого желание будет, то можно, конечно, – промямлил профессор.

– То-то, так лучше будет. – Карп наставительно поднял узловатый перст перед собой.

– Карп, а если кто из детишек особенные успехи в обучении иметь будет, то того мы заберём к себе в посёлок. Потом они мастерами станут, родителям гордость опять же, – вставил Вячеслав.

Священник согласно кивнул, поглаживая жидковатую бородёнку.

Удинск, островная крепость.

– Гляди, тунгусы руками машут. – Морпех, вызвавший Карпинского на башню, передал тому бинокль.

– Ага, это наши вроде, только не помню, как их звать. – Пётр, отдав бинокль, задумался на пару секунд.

«Что случилось, интересно, просто так не придут», – быстро спустился с лестницы, отдал приказ о высылке лодки и направился к Петренко, исполняющему обязанности начальника крепости. Ярослав готовился к занятию Илимского устья путём перекрытия Ангары острожком у порога Толстый Бык, что несколько ниже Илима. Ну а в Удинске он, если так можно сказать, проходил практику.

Петренко с удовлетворением узнал о том, что прибыли тунгусы с известием, – хоть какое-то действие, а то целыми днями на воду и берега смотришь, да всё однообразно. Несколько «ангарских» тунгусов находились в стане бурятского князца Баракая, на случай необходимости связаться с пришельцами, прошлое противостояние с казаками из Енисейска укрепило некую дружбу между бурятами Баракая и ангарцами. И вот князец, видимо, послал весть. Петренко и Карпинский, замещавший начальника крепости в его отсутствие, нетерпеливо переминались с ноги на ногу на песчаном берегу острова, дожидаясь лодки с гонцами.

Наконец лодка уткнулась носом в мокрый песок. Тунгусы неловко, замочив ноги, выбрались на берег, чертыхаясь и шипя. Более молодой тунгус, подталкиваемый своим пожилым товарищем, подошёл к Петренко и, подобравшись, стал сбивчиво докладывать переданную ему информацию:

– Дальний дозор передаёт о чужих стругах, числом три, идущих от градеца Енисейска. Оружные казаки и стрельцы в них. Остановки делают токмо на ночь да для отдыха днём бывает. В бурятские селения не ходят, ясаку не требуют.

– Значит, к нам идут, иного не может быть, – задумчиво проговорил Петренко.

– Что же, наконец это началось. Столкновения с царскими войсками, – добавил Карпинский, видя недоумение на лице майора после первой его фразы.

– Петь, какие на фиг войска? Если они идут на трёх стругах, то это от шестидесяти до восьмидесяти человек. Мушкеты, пищали, максимум пара медных пушечек-пукалок. А верно, и не будет их. А у нас? – Петренко, усмехаясь, посмотрел на крепость.

– А у нас две твердыни, камнем и кирпичом обложенные. Автоматическое оружие, выстрелы которого мы экономим, одиннадцать пушек с полуунитарным боеприпасом и бомбическими ядрами, которых штук восемь будет. Правда, пороху – кот наплакал, как раз на эти самые восемь выстрелов. И самое главное – отряд тунгусского спецназа с ружьями, – с трудом сохраняя серьёзную мину, проговорил Карпинский.

После нескольких не совсем удачных опытов, когда ангарцы пытались сделать бумагу, на выходе получился продукт желтоватого цвета с довольно рыхлой консистенцией. Однако этот материал позволял усовершенствовать патрон для игольчатой винтовки. Доведённый до ума заряд в бумажной оболочке не засорял ствол после каждого выстрела, как это было в варианте с тканью.

Тем временем в оружейке мастера продолжали разрабатывать многоразовую латунную гильзу, которую должно с лихвой хватать на более чем двести выстрелов. Такие гильзы подходили к немногим охотничьим ружьям ангарцев, одно из которых в своё время было подарено Петру Ивановичу Бекетову, который вздыхал горестно, сожалея о том, что оставил своё ружьё в Енисейске, во время спешного бегства. Но он надеялся, что оружие, спрятанное им в своей бывшей светёлке под половой доской, осталось нетронутым.

110